Олег Гуцуляк: Где ты, революционный класс?
Радикально настроенные марксисты-ленинцы, близкие к идеологии партизанской «герильи» и маоизму, считают, что современный капитализм в развитых странах уже не создает из безработных резервную армию труда, как это было еще во времена В.И. Ленина, а тем более К.Маркса и Ф.Энгельса. Перенеся грязные и тяжелые производства в развивающиеся страны, с их дешевой и низкоквалифицированной рабочей силой (переход к новым технологиям зачастую ведёт к тому, что труд при них требует меньшей квалификации, чем при старых, яркий пример тому – введение конвейерной системы) и неразвитым социальным законодательством, он оставил у себя высокотехнологичное производство, которое требует, во-первых, гораздо меньше рабочих рук, а, во-вторых, требуют квалифицированных рабочих рук. Тем самым фактически признаётся появление в этих странах капитализма и пролетариата, который становиться авангардом классовой борьбы с мировым капитализмом, фронт противостояния переносится в бывшую «мировую деревню» (к которой шовинистические коммунисты-народники относят и Россию), в то время как в «мировом городе» бывшая резервная армия труда все больше стала превращаться самим капитализмом (во избежание социального взрыва) в армию люмпен-пролетариев, живущих на пособия, социальные и пр. выплаты и «прирабатывающие» криминалом К ним добавились выходцы из стран «третьего мира» (их нельзя путать с «гастарбайтерами», пребывание которых «на заработках», в большинстве случаев, временно – они возвращаются к себе на родину, тем самым приумножая тамошний капитал), как правило, из бывших колоний, которые не перерабатываются на заводах и фабриках в пролетариат и привносят менталитет докапиталистических обществ (как правило, ислам). Этот люмпен-пролетариат уже не стремится, да и не может найти себе место в рабочей среде («…Реально люмпены – те, кто живёт преимущественно криминалом, кому работать «западло» – это часть рабочей аристократии. Преимущественно живут криминалом те, кому работать невыгодно, чей доход от криминала, следовательно, превышает доход пролетария. В основном люмпены привилегированны физической силой, и в период экономического процветания, как сейчас, немалая их часть пополняет ряды высокооплачиваемых рабочих» [Гачикус А. Статьи за 2007-2008 гг. // http://proza.ru/2009/07/14/536]). Этот продукт гниения капитализма, отравляющий его постоянно всеми видами уголовщины, в то же время есть его опора, т.к. производительным, полезным трудом заниматься не хочет и так же живет за счет труда пролетариев, как и класс капиталистов.
Правда А. Гачикус спешит успокоить: «...Оппортунисты видят спад концентрации пролетариата на заводах, но не видят рост концентрации его в тюрьмах. Численность заключённых растёт во всех крупных странах – и развитых, и развивающихся. Всё большая часть пролетариев проходит через тюремную систему, чем закаляется, дисциплинируется, революционизируется и учится искусству конспирации. Организация арестантов («тюремная почта» и т.п.) – это зачатки диктатуры пролетариата. Но нельзя, конечно, отрицать, что в тюрьмах сидит немало профессиональных уголовников – аристократия преступного мира, один из отрядов рабочей аристократии, наряду с интеллигенцией и промышленными рабочими … Пролетарское восстание сегодня происходит в форме городского сражения, уличных боёв, в отличие от прежних, полевых войн. Это – война по дворам, подъездам и т.п. Здесь придётся действовать зачастую в одиночку, на свой страх и риск (см. Ленин, т. 11, «Задачи отрядов революционной армии»). Но «в одиночку» – не значит кустарно. Должна быть мобильная связь. Очевидно, возрастает значение индивидуального оружия» [Гачикус А. Пролетариат и рабочая аристократия //http://proza.ru/2009/07/14/519].
Как видим, закон у А. Гачикуса «железный»: если где то убывает, то значит где-то прибывает. Кто не сидит в тюрьме и напичкан «интеллигентными предрассудками» – тот из продажной «рабочей аристократии», оппортунист («Летает он высоко/В тюрьму никогда не садиться»).