Серджо Болонья: Новые самостоятельные работники
В современном мире, включая Евросоюз и США, существует особая, довольно крупная категория работников — новые самостоятельные. Коротко говоря, крупные компнии, стремясь избавиться от расходов на управление частью рабочей силы и от социальной ответственности, используют для своих целей многочисленных индивидуальных субподрядчиков. Это не только швеи-надомницы или программисты, работающие на заказ, но и, к примеру, водители грузовиков, автобусов и т.д. Скажем, начальство ДЕПО оказывает давление на работников, чтобы они выкупали в собственность автобусы. При этом ремонтные мастерские остаются в руках ДЕПО, котороее заламывет немыслимые цены за услуги.
Контроль новых самостоятельных над собственностью, над средствами производства — эфемерен. Фактически, это — пролетарии, которые подвергаются самой жестокой эксплуатации со стороны крупного бизнеса (он дает им заказы или контролирует узлы дорогостоящего техобслуживания), со стороны банков, которым они выплачивают проценты, государства, которому они платят налоги и мафии. Новые самостоятельные легко разоряются и теряют контроль над средствами производства. Ниже, предлагаем вниманию читателей статью итальянского левака Серджо Болонья, посвященную этой теме.
По итогам моего исследования о самостоятельных рабочих в Италии (их число оценивается в более чем 5 миллионов человек, в Ломбардии они составляют уже треть всех работающих) я пошел бы на пару шагов дальше.
Рассматриваемый вначале как арифметические меры с целью придания труду большей «гибкости», самостоятельный труд в Италии развился в настоящий новый социальный статус, с собственным мышлением, поведением, идентичностью, которые могут способствовать — это пока еще не вполне доказанная гипотеза — созданию нового политического образования, например, Северной Лиги (правое политическое движение, ставящее целью отделение наиболее развитых регионов северной Италии- прим ).
Выражаясь тезисно, рост самостоятельного труда, как мне кажется, имеет следующие эффекты:
1). Увеличение средней продолжительности рабочего дня (неверно обозначаемое как «самоэксплуатация» .
2). «Оглупление предприятий» (все больше функций, требующих человеческого знания, перекладываются вовне, за предприятиями остаются только бюрократические функции; у «сердцевины» изымаются не только трудоемкие, но и наукоемкие функции, поскольку они требуют постоянного дальнейшего образования, а стоимость этого дальнейшего образования переносится на индивидов).
3). Преобразование предприятия из вертикально или горизонтально организованной в сетевую структуру звездчатой формы (как я попытался показать в своей статье, опубликованной 16 февраля 1994 г. в «Франкфуртер рундшау» . Вследствие этого функции связи, такие как телекоммуникация, логистика и транспорт, приобретают центральное значение, а связанные с этим работники — больший потенциал мощи.
4). Кризис коллективного ощущения, действия и коллективных форм представительства интересов, например, профсоюзов.
5). Неспособность нашего зафиксированного в гражданских кодексах трудового права регулировать нынешнюю форму трудовых отношений, при переходе от отношений найма к отношениям заказчик-исполнитель.
Я полностью согласен с Карлом Хайнцем Ротом, когда он подчеркивает, что самостоятельные не обязательно являются авторитарным потенциалом, что они демонстрируют, напротив, сильные либертарные склонности. Для Италии я могу только сделать вывод о том, что армия самостоятельного труда рекрутировалась из многих сторонников социально-революционных левых и из многих боевых рабочих, уволенных в ходе волны чисток в начале 80-х гг.
Тезис о том, что «самостоятельное среднее сословие» и ремесленники реакционно ориентированы, основан на предрассудках (попутно заметим лишь, что около 30% членов профсоюза металлистов конфедерации труда в Северной Италии, который считается «сердцевиной» левого профдвижения, голосуют за Северную Лигу). Если этот тезис еще был верен для 30-х гг., то он кажется мне гораздо более проблематичным при нынешней форме производства, когда ремесленные предприятия и самостоятельный труд являются не остатком доиндустриальных или раннеиндустриальных отношений, а составной частью так называемой «постфордистской» формы производства.
[ljuser]shraibman[/ljuser]