Сергей Яшин: Женское лицо войны

Вечная женственность влечет нас ввысь
(И. В. Гете. Фауст)

Для нас война никогда не сводилась к грубому захвату и брутальному насилию. Она осознавалась как «брань духовная», как средство преображения мира. Эта идея нашла отражение во множестве форм нашего изначального Наследия. В светоносной олимпийской Традиции и ариохристианском рыцарстве, в глубочайшей метафизике ведизма и ратном подвиге русичей война была суровым восхождением к миру божественных реальностей. На этом пути воина сопровождали богини-воительницы, грозные и благие девы, воплощающие великий смысл войны.Примечательно, что в исконном Наследии наших предков особую роль играл именно женский воинский архетип. Одно только мужское начало, грозная мощь бога войны, сводило бы боевые действия к тотальному разрушению и насилию. Для того, чтобы предотвратить это, чтобы придать войне духовный характер, в огненную стихию противоборства нисходят божественные девы.

Здесь мы вступаем в сферу глубочайшего эзотерического знания, касающегося половой поляризации, суть которой состоит в том, что мужчина физически оплодотворяет женщину, а женщина духовно оплодотворяет мужчину, смягчая своим присутствием проявления его агрессивности. Не случайно индуистская максима гласит: «Шива без Шакти — шава (труп)». Не случайно и то, что музы олимпийской религии представляют собой прекрасных дев-вдохновительниц. С этим контекстом совпадает и православный символизм Богородицы, смягчающей сердце Беспощадного Судии.

Само слово «дева» восходит к санскритскому «девата», что значит «божество». Это лишний раз подчеркивает не столько половую принадлежность, сколько причастность к высшему метафизическому плану. По сути, девы-деваты воплощали идею примордиального андрогината, вообще превосходящего уровень пола.

Следует подчеркнуть и то, что культ дев-воительниц не соотносится матриархальными культами. Для матриархата свойственно почитание богинь домашнего очага и деторождения, а не культивирование религиозных аспектов войны.

Весьма замечателен расовый характер культа божественных воительниц. По сути, они представляли собой внутренний генотип человека, присутствовавший в нем с момента рождения. На примере германо-скандинавских валькирий этот аспект рассмотрен Ю. Эволой в работе «Доктрина арийской Победы». «Образ валькирии, — пишет Эвола, — во многих текстах сливается с образом фильгии (буквально «спутницы»), т. е. активного духовного начала в человеке, сила которого определяет его судьбу. В виде Кинфильгии валькирия — это мистическая сила Крови».

Исходя из этого, можно утверждать, что божественная воительница представляет собой архетип расовой души. Активизация этого начала связана с глубочайшими инициатическими уровнями. На расовый аспект богини войны указывает и четко выраженный персоналистический характер. Божественные силы арийского космоса всегда личностно-конкретны, в отличие от холодных абстракций семитической догматики.

Величайшая идея богини войны как подлинное проявление расовой души нашла отражение в эллинистическом культе Афины Паллады.

Афина была не только одной главных фигур олимпийской мифологии, равной Зевсу, но в ряде случаев и превосходила его. Основа ее почитания коренилась в древнейшем гиперборейском культе Белой Богини, снежной Королевы нордической Традиции. Примечательно, что ее символом была сова. Как известно «гарфанг», арктическая сова, рассматривается в ряде ариософских доктрин как страж Порога, пребывающий на грани миров. Афине также сопутствовали змеи, почитавшиеся символом мудрости и воплощающие мистическую идею бесконечного обновления.

Глубочайший архаический пласт древнеэллинской мифологии доносит до нас образ Афины как воплощения Судьбы и Великой Богини-Матери, имеющей амбивалентное значение родительницы и гневной разрушительницы всего сущего. Амбивалентность Афины проявляется в ее почитании как Горгоны, хтонического чудовища, убитого Персеем при помощи Афины. Очевидно, это убийство носит характер своеобразного приручения титанических элементов. Вместе с тем, сама Афина принимает временами облик хтонического Ужаса.

Воинский элемент был присущ также почитанию Артемиды, богини-охотницы, сестры гиперборейского Аполлона. Перед битвой юноши совершали ритуал почитания Артемиды-Агротеры. Он заключался в принесении Клятвы верности в храме Агротеры, в жертвоприношении козы и вывешивании шкуры жертвенного животного на дубовом шесте (дуб — дерево Зевса). В случае победы на этот шест вывешивались военные трофеи.

Большое значение в эллинском мире придавалось почитанию Ники, персонифицировавшей Победу. Крылатая фигурка Ники была неотъемлемым атрибутом Афины и Зевса.

В Римской Империи широкое распространение получил культ богини войны Беллоны (от лат. bellum — война). Беллоне был посвящен специальный храм, возле которого происходило объявление войны. Эта церемония включала в себя метание копья на участок, символизирующий вражескую территорию.

В воинственной германо-скандинавской мифологии образ Воительницы воплощен в супруге Ода (возможно, ипостась Одина) — Фрейе. Фрейе присущи черты валькирий, воинственных дев, участвующих в распределении смертей и побед, а также уносящих в Вальгаллу убитых героев. Фрейя является покровительницей запретной магии сейта, которая включала активное использование трансовых состояний. Германо-скандинавские воины берсерки вступали в бой в состоянии глубочайшего транса, что указывает на возможное использование ими данной магической практики. Следует упомянуть также об интуитивной, сверхсознательной стороне сейта, что по сути сближает образ Фрейи с античной Афиной.

Предельной сакрализации достигло воинское искусство у древних кельтов. Так, в саге «Похищение быка из Куальнге» повествуется о том, что вместе с героем Кухулином сражались друиды, маги-жрецы кельтской Традиции. Из ряда источни ков мы знаем о применении друидами, помимо заклинаний, магического оружия, по существу весьма действенного. Античные авторы сообщают о необыкновенной воинственности кельтских женщин, которые вместе со своими мужьями принимали участие в боевых действиях, зачастую демонстрируя еще большую доблесть и мужество. Кельтских воинов вдохновляла страшная и благая богиня Морриган. Сведения о ней немногочисленны. Кельты умели хранить тайны своего Наследия. Но даже то, что стало известно, впечатляет. Только одно появление Морриган на поле битвы обрекало противника на гибель. Кельты почитали эту богиню под разными именами, подчеркивающими ее грозное значение:Бадб (ворон), Немайн (безумие), Маха (значение имени не известно).

Морриган была также богиней-покровительницей сексуальной магии, используемой, очевидно, как средство воинской инициации. Так, Дагда, персонаж, обладающий характеристиками бога-отца, вступает с Морриган в сексо-магическую связь перед битвой при Мойтуре.

Элемент воинской сексо-магии еще однозначнее проявляет себя в почитании индо-арийской богини Дурги и ее наиболее грозного проявления Кали.

Дурга возникает как воплощение воинственной энергии богов, персонифицирующих мужской элемент, в момент возрастания угрозы со стороны демонических сил. Из разгневанного лика Дурги появляется ужасающая Кали, убивающая главного противника богов, быкоголового демона Махишасуру. Согласно символическому толкованию текста «Деви Махатмья» («Сказание о величии богини»), Махишасура гибнет в результате сексуального контакта с Кали. Тревожный аспект этого сюжета подчеркивается мистической идентичностью Махишасуры с самим Шивой, супругой которого и является Кали.

Не случайно, что тантризм вамачары (тантризм левойруки), в котором особую роль играют тайные эротические практики и почитание женского начала, получил распространение в воинской, кшатрийской среде. Интересно и то, что облик Кали и античной Медузы Горгоны во многих аспектах совпадают. С древних изображений на нас взирает по сути один и тот же гневный лик.

К сожалению, о богинях-воительницах славянского языческого пантеона известно сравнительно мало. О сакральном аспекте отношения славян к войне зачастую судят по культу Перуна, введенному князем Владимиром накануне крещения Руси. Однако, ряд источников все же упоминает о девах-перуницах, воинственных спутницах громовника-бога, которые, по-видимому, имели ту же функцию, что и валькирии германо-скандинавского наследия. Черты девы-воительницы в славянском пантеоне имела также богиня Зари. Являясь во всеоружии, она рассеивала силы мрака и подготавливала триумф Солнца.

С приходом христианства многочисленные облики языческих богинь нашли свое воплощение в образе Богородицы. В православной традиции Богородица зачастую выступает как грозная, но милосердная воительница. Ее чудотворные иконы отклоняют вражеские стрелы, а Святой Покров уподобляется воинской Эгиде. В ряде акафистов Пресвятую Деву именуют не иначе как «Взбранней Воеводе».

Сейчас, как никогда раньше, на карту поставлено абсолютно все. Древние мифы обретают плоть. Наш стратегический план снова вычерчивается разящим копьем Светоносной Владычицы, девственной матери, в чреве которой зреет финальная битва белых богов против черных демонов хаоса и деградации.

Наш враг определен. Он тот же, что и тысячелетия назад. Он все тот же Карфаген, который непременно должен быть разрушен.

Сохранить в:

  • Twitter
  • Grabr
  • WebDigg
  • Community-Seo
  • email
  • Facebook
  • FriendFeed
  • Google Bookmarks
  • Yandex
  • Memori
  • MisterWong
  • BobrDobr
  • Moemesto
  • News2
  • 100zakladok
  • Add to favorites
  • Baay!
  • BarraPunto
  • Haohao
  • IndianPad
  • Internetmedia
  • Print
  • MSN Reporter
  • MySpace
  • PDF
  • Ping.fm
  • Blogosphere News
  • LinkedIn
  • RSS
  • Tumblr
  • Live
  • Webnews.de

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.